Дни бегут за днями, скучать не приходится, но все-же иногда хочется побывать дома, пройтись по асфальту, скинуть тяжеленные горные ботинки. Но это можно будет сделать только через месяц, когда к нам опять поднимется машина.
Пять часов утра. Вскакиваем с раскладушек, одеваемся и бежим умываться. Вода ледяная, сразу прогоняет сонливость. Завтракаем и в шесть часов тридцать минут отправляемся в путь. Наш лагерь находится на высоте 2500 метров. Надо подняться еще на семьсот. Постепенно идти становится все тяжелее. Жгет солнце, тяжелые ботинки и рюкзак тянут вниз. Дыхание с хрипом, в глазах мутится. Сейчас упаду…
Слава Богу, привал. В подобной ситуации у меня уже шла носом кровь, сейчас все нормально. Как все-таки тут красиво! Горы воплощают собой покой, а мы – упорство. Вот снова поднимаемся с камней и опять лезем вверх. Еще час мучительной ходьбы, и мы на месте. Потом-то мы втянулись и приходили сюда шутя, с одним привалом, а сейчас я уже порядочно вымотался. Все это есть прелюдия к собственно работе. Определенным образом откалываем 15 кг образцов, складываем их в особый мешок, передвигаемся на метр и снова приступаем с зубилом к скале. В день набираю 9-15 проб. Их количество зависит от твердости породы. Потом выволакиваем их к тропе. Тут уже поджидают ишаки. Главный из них, Аденауэр, недовольно бурчит себе под нос, когда на него наваливают 10 проб. Однако бодро перебирает копытцами до самого барака. Лошадь на это неспособна. Она выдыхается на полдороги.
Впрочем, ишаки тоже не без греха. Иногда они падают с тропы. В таком случае приходится сломя голову мчаться за ним и хватать...не ишака, а пробы. Ишак всегда остается цел и невредим, а пробы могут пропасть безвозвратно.
Незаметно пролетело время. Через полчаса уезжаем домой. Я нарвал красивый букет из альпийских цветов, хочу показать их дома. А пока мы спускаемся вниз, к дороге. Чем ниже, тем теплее и легче дышится. С нас, привыкших к высотной прохладе, уже льет пот. Но мы продолжаем топать все вниз, вниз. Вот и машина.Мы мчимся домой. И чем ближе подъезжаем к городу, тем больше возрастает мое нетерпение.
Улочки кажутся совсем узенькими, а деревья большими. Я так давно не видел этого, что даже как-то странно себя чувствую. По улицам ходят легко и красиво одетые люди, много людей. В горах нас было одиннадцать, и мы видели друг друга изо дня в день. Мои горные ботинки гремят по асфальту, как гусеницы танка; прокопченный ватник идиотски выглядит на июльской улице, но я не обращаю внимания на недоуменные взгляды прохожих.
Осталось два квартала...Один...Вот я вижу знакомую красную калитку. Еще два десятка быстрых шагов, и я широко распахиваю дверь.
----------------------------------------
Наша учительница русского языка и литературы, интеллигентнейшая Ариадна Аркадьевна, прочила мне будущее в области словесности, а я бредил путешествиями. Были перечитаны все книги о путешествиях и путешественниках последовательно в школьной библиотеке, потом в библиотеке Дома пионеров, потом в республиканской. Журнал "Вокруг света" изучался от корки до корки. Поняв, что геологоразведка не совсем то, я обратил свой взор к морю. Родители были не против, но настоятельно рекомендовали избрать техническое направление, что всегда и в любых обстоятельствах обеспечит кусок хлеба.
И они таки оказались правы, но это выходит за рамки темы.
А вот тут внимание - какую башку надо было иметь на плечах, чтобы поступить в военно-морское училище, готовившее механиков для подводных лодок? Много бы я чего увидел из этой бочки :)
Может и права была милейшая Ариадна Аркадьевна, и я достиг бы каких-нибудь высот в области художественного слова - не знаю. Но судьба была милостива и дала мне возможность повидать мир еще тогда, когда наши сограждане ходили по Болгарии группами под надсмотром соответствующих товарищей. Правда, за это пришлось заплатить тем, что более половины времени семейной жизни с той, которая делила со мной парту еще в шестом классе, прошла вдали друг от друга...
Как угадать именно свой путь в жизни? По-моему, это редкая удача и не менее редкое умение, данное совсем немногим.
А если и угадаешь, сотни различных обстоятельств могут увести с него помимо твоего желания.
Как-то прочитал такое определение счастья: это когда утром с радостью идешь на работу, а вечером к семье домой.
Разве не так?
А теперь несколько фото, сделанных тем летом.
Наш барак. На склоне справа тропинка, по которой мы начинали подъем к месту работ.
А это снимок с этой тропинки. Барак в самом низу снимка.
Вырубаю пробу. Готовая - в мешке чуть ниже молотка на втором плане. Шрамы от ударов молотком по левой руке, пока не наловчился делать это почти не глядя, еще (ха-ха) видны на указательном пальце левой руки.
Так косят траву на альпийских лугах. Это Виктор Саппоев, один из наших рабочих. Обратите внимание на количество цветов:
Жена ишака Аденауэра (имени не имела) после рабочего дня в луче света, прорвавшегося сквозь тучи:
Сакля в ауле Донифарс. И отдельный рассказик, связанный с ней:
Как-то геологи отправили меня и ещё одного парня в Донифарс за водкой. Километров 6 вниз по крутой горной дороге. Магазин оказался закрыт. Увидев нашу растерянность, из этой сакли вышла женщина средних лет и пригласила зайти. Объяснив, что сегодня магазин уже не откроется, она извинилась за отсутствие в доме араки (кукурузный самогон) и угостила нас вкуснейшим свежеиспечённым кукурузным же хлебом. Таковы были законы гор. Пол в жилище был земляным, тщательно утрамбованным, мебель, состоявшая из деревянной кровати, шкафа, стола, нескольких стульев и полок - вся самодельная. Перед входом валялся здоровенный волкодав, на нас не обративший внимания после пары слов хозяйки. По-русски она говорила вполне чисто, как и большинство осетин.
Я вас не утомил? Тогда заходите еще, если шо (с) :)
Да, и ошибка, за которую я получил четверку: "все-же" пишется раздельно, но без тире.
Journal information