На что еще не спавшие хором отвечали: "Ну и х.. с ним!!"
А чо - завтра будет такой же день, втиснутый в клеточки распорядка дня, расписаний занятий и графиков нарядов. И таких дней впереди более тысячи. Нет, были, конечно, различные мероприятия, выбивавшиеся из этой колеи, вплоть до периодического "приведения себя в нетрезвое состояние", но если бы кто-нибудь предложил нам тогда бессмертие с условием вечно пребывать в таких условиях, мы забили бы его на месте своими "гавнодавами".
Впереди ожидал флот, океаны, независимость и прочая галиматья. Правда, наиболее смышленые уже с первых корабельных практик смекали, пообщавшись с лейтенантами, что не все так просто. Что до сдачи зачетов на допуск к самоуправлению заведованием и по многим другим дисциплинам - о сходе на берег придется забыть, (это не шутка), что на рукава рабочего кителя и шинели можно смело пришить бело-голубую повязку дежурного "Рцы", чтобы не терять время на ее снятие и повторное надевание (это шутка, но очень близкая к истине), и что отношение к ним может выражаться командой по громкоговорящей связи крейсера:"Офицерам и ЛЕЙТЕНАНТАМ построиться на правом шкафуте!" (очень известная шутка).
Но я-то был катерник, и стал командиром БЧ-V (стармехом, если кому-то непонятно) с момента получения предписания во флотском отделе кадров, у нас такой придурью не страдали. Впереди лежала сверкающая перспектива оставаться в этой должности и в звании "пятнадцатилетнего" капитана-лейтенанта вплоть до сорока лет, пока не будешь выпнут на гражданку, как бесперспективный, или ухитриться найти себе должность, соответствующую званию капитана 3 ранга и продолжить службу.
Но меня это тогда совершенно мало волновало. Периодически, на срок от нескольких месяцев до года я покидал Севастополь, оставляя жену с первенцем в съемной комнатухе у какого нибудь дяди Миши, ветерана Халхин-гола, и любителя поддав, запереться в подвале и лупить железякой по трубе водяного отопления, чтобы его собственной супруге жизнь не казалась медом. В основном, после моего убытия моя уезжала к родителям.
И сколь часто в эти годы, приведя дивизион на ужин, я стоял у окна столовой и под стук алюминиевых ложек разглядывал сонмища горящих окон в микрорайоне напротив, думая - ну когда же среди них вспыхнет огонек, где меня будут ждать?
Тогда и заживем!
Во второй половине семидесятых в Севастополе шло бурное жилищное строительство, и квартиру, на кухне которой я сижу в данный момент, моя жена получила через шесть лет ожидания. Я в этот момент вроде бы в Африке был.
Здесь родился мой второй сын. После окончания военной службы я много чем занимался, но потом все равно вернулся в море, уже как гражданский моряк. Подсчеты показывают, что из 43 лет семейной жизни порядка 26-ти мы с женой провели врозь. Заслуживала ли она этого при ее редчайшем колоратурном сопрано, абсолютном музыкальном слухе и соответствующей внешности? Но сильнейший материнский инстинкт и чувство ответственности оставили этот дар втуне.
А всем ведь известно, что бывает с зарывшими свой талант? Два сына у нас, не пьют, не курят, да, да! И только один внук, и мне кажется, что других не будет. Я не построю уже еще один дом, и не куплю новой машины, да и не нужна она мне. Просиживать задницу в самолетах, мотаясь по свету? Да я видел много такого, чего ни один на свете турист не увидит. Не напишу книгу, и стихи перестали стекать с шарика авторучки, писать стихи - удел все-таки молодых.
Вроде бы не о чем мечтать, а нужно ли таким людям бессмертие? Тем более, что жаждущие его не планируют жить тысячу или более лет, хватаясь за стреляющую поясницу и глотая таблетки от запоров.
Меня покуда такая участь не настигла, но что же остается?
День прошел - ну и хрен с ним.
Journal information